Переплавка - Страница 52

— А Паоло здесь при чем?

— Да при том. Два года назад на Марсе был конфликт с Западно-Европейской Конфедерацией. Что же, надо было там на станции резню устроить — кто кого?

— А станция это вообще чья? Русская или европейская?

— Паритетная, — ответил Паоло.

— Пари… что? Это как?

— Совместная, — пояснил Валерка.

— А главный кто?

— А нет главных. Станция построена Россией, но специально под совместную эксплуатацию. Есть два вице-управляющих от каждой из сторон, принимающих все важные решения совместно. Есть договор, какую компенсацию Российская Конфедерация должна заплатить Западно-Европейской, если вынуждает разорвать договор и свернуть исследование.

— Ну и зачем такие станции тогда строить?

— Да затем, чтобы исследовать космос.

— А что, русские сами не могут? Без чужой помощи.

— Могут, — кивнул Валерка. — Вот только результаты будут намного скромнее. Чем больше сильных и квалифицированных специалистов удается собрать в единый коллектив, тем больше шансов добиться действительно серьёзного прорыва. А таких специалистов очень немного.

— Даже на экипаж одной станции не хватает… — в тон ему продолжил Серёжка.

— На одну-то хватает. И даже не на одну. Только вспомни, как наша с Паоло называется: «Плутон-16». То есть, шестнадцатая станция по счету. А всего их восемнадцать. И это только у системы Плутон-Харон. А вокруг других планет… У Урана двадцать две, у Сатурна тридцать четыре. Про Юпитер я молчу, там надо ещё станции на орбитах спутников считать.

— И все приносят пользу? — недоверчиво спросил пионер.

— Ещё какую, — заверил Никита.

— Вот на всех них набрать экипажи в одиночку не получится. И потом ещё имей ввиду, наука — удовольствие дорогое. Многие исследования в одиночку не потянуть.

— Ну, не знаю… Может быть. Но всё равно, неправильно это, когда одновременно и войну ведут и совместные исследования. Надо что-то одно.

— Понимаешь, это не совсем война, — попытался объяснить Валерка.

— Как это? — изумился Серёжка.

— Что-то вроде пограничных конфликтов. Понимаешь, Марс пока что толком не поделен. Нет четких границ.

— А что, трудно поделить?

— Думаешь легко?

— Да чего тут думать? Карта есть? Провести по ней границы и всё.

— Действительно всё, — хмыкнул Валерка. — Полный улёт.

Никита же просто рассмеялся.

Сережке такая оценка его идеи явно не понравилась.

— Ничего смешного. Если что не так, то объясни.

— Совсем не так. Понимаешь, ценность Марса сейчас и в обозримом будущем не в территориях, а в полезных ископаемых. Если ты будешь делить по карте, то есть по площади, то очень легко может получиться так, что себе возьмешь бедные земли, а другим отдашь богатые. Хотя территории одинаковые.

— Это как медведь с крестьянином репу делили, — хитро добавил Никита. — Крестьянин ему сказал: "Бери себе вершки, а мне оставь корешки". Вот и вышло, что вроде поровну поделили, а на самом деле один в шоколаде, а другой в накладе.

— Так ты ж про это ничего не сказал, — недовольно пробурчал Серёжка.

— Не успел. Ты как заявил, что это просто… Дипломатия — сложнейшая профессия. Знаешь какой суровый отбор в МИМО?

— Куда?

— В МИМО. Московский Институт Международных Отношений имени Андрея Андреевича Громыко. Там дипломатов готовят.

— А кто такие эти дипломаты? — с неподдельным интересом спросил Серёжка.

— Ты чего дразнишься? — не выдержал Никита. — Над тобой не посмейся, а сам…

— Он не смеется, — вступился за пионера Стригалёв. — Видите ли, дипломатов у нас в Русской Империи нет.

— Как это — нет? — изумился невозмутимый Паоло.

— Совсем нет. И уже довольно давно.

— А кто же общается с этими… братьями по разуму? С англо-саксами наконец? Или у Империи нет внешней политики?

— Внешняя политика у Империи очень даже есть. А вот дипломатов — нет. За ненадобностью. Считается, что общаться с иномирянами или англо-саксами может любой чиновник, которому это нужно.

— И принимать решения от имени страны? — не поверил Валерка.

— Конечно. Считается, что они достаточно компетентны.

— Почему это «считается». Они просто компетентны, — в который раз выступил на защиту своей страны Серёжка.

— Ты свою компетентность уже только что показал, — безжалостно констатировал Никита.

Серёжка возмущенно фыркнул, но крыть было нечем. Часть позиций пришлось сдать без боя:

— Ну ладно, я ошибся. Но они-то — не я. Вот Игорь бы знал как поступить.

— Откуда ему знать? — возразил Никита. — Кто его этому учил?

— В Лицее…

— Ну да. Дипломатов нет, а дипломатии учат? Если нет профессии, то к ней никого и не готовят. Вот когда-то давно были эти… мастера пушки отливать. Ну те, которые ещё ядрами стреляли. Знаешь, как мастера себе смену готовили?

— Да уж догадываюсь…

— Ну вот. А сейчас у нас этому никого не обучают. Потому что пушек не льют. Нет такой профессии.

— Ха… Но ведь литейное производство у вас есть?

— Есть.

— Ну и что, хочешь сказать, что опытный литейщик такую пушку отлить не сможет? — Серёжка посмотрел на товарища с явным превосходством: съел, мол? Знай наших, голыми руками не возьмёшь. Но его радость оказалась преждевременной.

— Какую-то пушку современный литейщик, конечно, отлить сумеет, — рассудил Валерка. — Вот только подумай, если действительно вдруг станут нужны такие пушки, то ведь не какие-то, а хорошие. Желательно лучшие. Верно?

— Конечно верно, — согласился пионер.

— А вот с этим будут проблемы. Потому что пушечных дел мастера всю свою жизнь клали на совершенствование в ремесле. И наивно думать превзойти их только за счет общих знаний. Так не выходит. Профессией надо заниматься серьезно. Если, конечно, хочешь стать настоящим специалистом, а не только им называться.