Переплавка - Страница 40

— Валерий Сергеевич Белов, четырнадцать лет, — начал представление Валерка. — Постоянно живу на космической станции «Плутон-16» на орбите системы Плутон-Харон. Там же учусь, перешел в восьмой класс средней школы с углубленным изучением астрономии. заочно-дистанционный компонент — физика низких температур.

— А что значит — "заочно-дистанционный компонент"? — почувствовав, что сейчас можно получить ответ почти на любой вопрос, Серёжка дал волю своему любопытству.

Валерка перевел взгляд на хозяина кабинета. Тот утвердительно кивнул:

— Мне тоже это интересно послушать.

— На самом деле всё очень просто. На станции может быть не так много людей, и потом в первую очередь — научные работники. А детей, наоборот, мало. Если на станции работает один из родителей, то их чаще оставляют у второго. Если оба, то всё равно иногда оставляют поближе к Земле — у родственников или в интернате. Поэтому на станции есть учителя только по базовому и расширенному компоненту, который совпадает с научным профилем станции. Но ведь не все, кто живет среди астрономов, хочет быть астрономом, верно? Кто-то мечтает врачом стать, кто-то заниматься информационными технологиями. Им нужны дополнительные компоненты уже в школе. На Земле или на Марсе вопрос решается проще некуда: переводишься в нужную школу и всё. А у нас перед началом учебного года подаются заявки на дополнительные компоненты. И на станцию передаются записанные лекции и практикумы по нужным предметам. А раз в месяц кто-нибудь из специалистов-преподавателей Юпитерианского Государственного Университета проводит семинары и контрольные опросы. Ну и письменные контрольные принимают тоже они.

— Разумная система, — оценил Стригалёв.

— Паоло Вентола, — возникшая после слов врача пауза подсказала подростку, что пришла его очередь представляться. — Постоянно живу на той же самой станции «Плуто-16». Учусь вместе с Валерио. Только дополнительный компонент у меня другой: нано- и микропроцессорная техника.

— Вы итальянец? — удивился хирург.

— Да, я из Флоренции.

— Флоренции? Гм…

— Что-то не так? — Валерка почувствовал неладное.

— Как вам сказать… Вы имеете ввиду старинный город на Апеннинском полуострове?

Паоло кивнул и дотошно добавил:

— Земля, Европа, Италия. Столица провинции Токсана. Город, в котором родился Данте Алигьери.

Стригалёв вздохнул.

— В нашем мире этого города давно нет.

— Как это — нет? — удивительно, но этот вопрос прозвучал не от опешившего Паоло. Спросили Никита и Серёжка. Не сговариваясь, но в один голос.

— Он исчез с лица Земли во время Третьей Мировой войны. Вместе со всем Апеннинским полуостровом и страной Италией. Такие вот дела.

Врач беспомощно развел руками.

— И никто не выжил? — тихо спросил Паоло.

— В ту войну вообще мало кто выжил, — грустно ответил Стригалёв. — Но итальянцы, конечно, остались. Прежде всего, те, кто жил в Альпах. Те, кто в момент катастрофы находились вне Италии. Ну и кто-то, конечно, сумел выбраться из самого котла. Немногие, но сумели. Ни в одну же секунду, в самом деле, вся Италия исчезла. А человек, знаете ли, на редкость живучее существо. Это я вам как врач говорю. Так что итальянцы у нас встречаются. И отдельные люди, и небольшие самоуправляемые общины. Но вот государства Италии у нас нет. Такие вот дела.

— Да уж, дела… — негромко протянул Никита.

— И ничего не осталось? — Паоло никак не мог поверить в произошедшее.

— Апеннинские острова. Довольно густой архипелаг. Как я понимаю, Италия была гористой страной?

— Ещё какой гористой, — тусклым голосом произнес Паоло.

— Мне жаль, что я тебя расстроил, но в нашем мире дело обстоит именно так. И исправить это, увы, невозможно. Результаты прошлых войн, в отличие от их итогов изменить невозможно. На них можно только учиться… Правда, у нас и этого не получается.

— У нас после Третьей Мировой была ещё Четвертая, — сказал Валерка. — Но Апеннинский полуостров никуда не делся. И вообще география Земли почти не изменилась. Ядерное оружие на Земле практически не применялось.

— Хватило ума, — констатировал Стригалёв. — А вот у нас, увы, не хватило. Правда, на Земле у нас давно уже никто не воюет. Хоть что-то сумели понять. Только, боюсь, улты скоро до Земли доберутся. Им-то её щадить нет никакого резона.

— Не доберутся! — не выдержал Серёжка.

— Хорошо бы, — вздохнул врач. Было видно, что мальчишкиного энтузиазма он не разделяет. — Ни один нормальный человек не хочет увидеть родную планету обгорелой радиоактивной пустыней. Как бы сильно он не ненавидел то, что в какой-то момент на ней творится. Всё равно не хочет. А если хочет, то он уже перестал быть нормальным, сошел с ума от своей ненависти.

— Разумеется, — кивнул Валерка. Ему казалось несколько странным, что нужно говорить о таких очевидных вещах. Хотя, он уже чувствовал, что в этом мире — надо. Здесь они очевидными, похоже, не были.

— После каждой войны, как бы она не закончилась, пусть даже самой славной победой, всё равно остается горечь утраты. Прежде всего и главное — о людях, которые могли бы жить, если бы не было войны. А потом ещё и о разрушениях, которые всегда войну сопровождают. Мне попадались старые слайды с видами Италии. Судя по ним, это была удивительно красивая страна. Вы говорите — Флоренция… Если не ошибаюсь, там был удивительно красивый собор Богоматери.

— Санта Мария дель фьёре, — тусклым голосом произнес Паоло. Подросток никак не мог оправиться от страшной новости о гибели родной страны.