Переплавка - Страница 91

Они стояли в похожей на внутренности хоккейной шайбы лаборатории, совершенно пустой, если не считать столика в центре, лежащего на нем шара и нависавшего над ним стержня-сталактита (или сталагмита, кто их разберет..). Сколько времени их отделяло от того момента, когда они в её покинули, понять было невозможно. Может быть — секунда, а может и целая вечность. Здесь, глубоко под землей, время ощущалось совершенно иначе, чем на её поверхности.

Можно было бы подумать, что они и вовсе никуда не исчезали, а несколько дней на Сипе были всего лишь игрой не в меру расшалившегося воображения, если бы теперь в лаборатории не было одним человеком больше. Рядом с Никитой стоял Серёжка Клёнов и огромными от удивления глазищами осматривал незнакомое место.

Какое-то время в лаборатории царило растерянное молчание. А потом открылась дверь и в комнату ворвались Воробьёв-старший, Симонов, кто-то ещё из сотрудников института. Ворвались — и застыли на пороге. Лица у них были белее мела, Валерка никогда не видел такой бледности.

И снова повисло долгое молчание, пока его, наконец, не прервал звонкий Никитин голос:

— Папа, это мой друг Серёжка Клёнов. Он немного поживет у нас. Вы ведь с мамой не будете против, правда?

Эпилог.

"— Как у вас там с мерзавцами? Бьют?

Поделом! Ведьмы вас не пугают шабашем?

Но, не правда ли, зло называется злом

Даже там, в добром будущем вашем?

И вовеки веков и во все времена

Трус, предатель — всегда презираем.

Враг есть враг,

И война всё равно есть война.

И темница тесна, и свобода одна.

И всегда на неё уповаем!"

(В.Высоцкий. Баллада о времени)

Подляшье относилось к тем редким уголкам Российской Конфедерации, в которых, на первый взгляд, не было заметно ничего русского. Архитектура здесь была ощутимо иной, «европейской», как бы сказал тот, кто никогда не бывал в Европе западнее российской границы. Православные храмы попадались редко, зато практически в каждой деревне обязательно имелись костелы — с двумя симметричными башенками над фасадом и остроскатной красной черепичной крышей. Все крупные, бросающиеся в глаза вывески были выполнены латиницей на польском языке, так что приезжий откуда-нибудь с Урала или Байкала первое время обязательно шугались от обилия надписей, пока не выяснял, что по-польски это означает «магазин». А на улице вместо русского языка царил местный говор, в котором для человека, не знакомого с другими славянскими языками, кроме русского, непонятными оказывались примерно половина слов и восемьдесят процентов смысла сказанного.

Но это на первый взгляд. На самом деле жители этих мест всегда были готовы прийти на помощь потерявшемуся путешественнику и подробно ответить на все его вопросы. Так что нагрузка на интерактивные информационные киоски, щедро раскиданные по площадям и перекрёсткам населенных пунктов России, в Белостоке была ничуть не выше, чем, например, в Твери или Саратове.

А если и попадался кому гордый «незнатец» русского языка, то уже через четверть часа столкнувшийся с ним человек осознавал, что ему удалось стать очевидцем редкого природного явления, наподобие лунного затмения или метеоритного дождя. Потому что встретить второго такого на пути было решительно невозможно, зато другие местные жители демонстрировали прямо противоположное поведение.

Тем не менее, попавшему сюда в первый раз ориентироваться было всё-таки сложновато, а старший лейтенант Клёнов на двадцать шестом году жизни оказался в Белостоке именно впервые. И найти корчму "Злата рыбка" в пригороде главного города Подляшья стало для него не самой простой задачей, пусть даже название перевода и не требовало. Связываться с Никитой и запрашивать подробную инструкцию очень не хотелось, а вот чья-нибудь посторонняя помощь бы не помешала.

И она пришла. Пришла в лице лейтенанта воздушно-десантного корпуса Адама Пржялковского, подбросившего до авиапорта родного города дальнего родственника, и уже собиравшегося вернуться домой, когда на глаза попался явно потерявший курс офицер морской пехоты.

Всем известно, что для десантников именно морпехи являются главными соперниками. Обставить пехоту или бронемотрных, конечно, приятно, но ничего необычного в этом нет. Как в таких случаях говорят русские "сам Бог велел" голубым беретам быть в этом случае впереди. А вот с беретами черными такие шутки не проходят, они ребята серьезные и сами способны обставить кого хочешь. Чтобы утереть им нос, нужно выложиться изо всех сил, но зато и удовлетворение в случае успеха такое, что мало с чем сравниться.

Но это на службе. А за ее пределами офицер всегда поможет офицеру, какое бы острое соперничество не велось между родами войск. Всё равно вместе они — Российская Армия, а по отдельности — просто непонятно что.

Так что ничего удивительно, что меньше чем через полчаса электромобиль Адама притормозил на площадке перед корчмой.

— Все, доехали. Вот твоя "Золотая рыбка".

— Дзенькую бардзо! — этой фразе Сергей обучился в училище, у однокурсника Славки Модлинского.

— Давай, счастливо!

Старлеи обменялись крепким рукопожатием, после чего Пржялковский поехал домой, а Клёнов прошел внутрь корчмы. Его внимательный взгляд сразу засек братишку, сидевшего за дальним столиком в компании двух коллег.

Коллеги, надо признаться, имели вид весьма колоритный, так с ходу и не скажешь, что ученые-физики. Один словно пришел в корчму из фильмов про конец двадцатого века, когда в России и окрестных странах бушевал разгул преступности. Среди тогдашних «боевиков» (то есть непосредственных исполнителей бандитских налетов и прочих "акций") была весьма популярна стрижка наголо. Если добавить к этому не слишком приветливое выражение лица, то получался вполне готовый актер для такого рода фильма.