Переплавка - Страница 72

— Ну, вообще, бывало, раньше, что разбойники на деревню или станицу налетали, чтобы пограбить. Отец рассказывал. Только их так встречали, что грабить им больше не хотелось. Тем кто выжил.

Сипы не знали огнестрельного оружия. Во всяком случае, до этой весны никогда им не пользовались. Поэтому нападение на деревню или станицу даже крупного отряда представляло опасность только для самого этого отряда. В Кокорино, например, община держала всегда готовыми к бою четыре станковых пулемёта. В других деревнях поступали точно так же. Это не считая личного оружия свободных хлебопашцев. Про станичников уж и говорить нечего.

Справиться сипы могли разве что с одиночными путниками или хуторянами, но хуторян-однодворцев в Яснодольской губернии было мало, да и селились они поближе к лесу или возле городов, куда даже и совсем безумные сипы никогда бы не сунулись.

Вообще-то появление вблизи поселений подозрительных отрядов сипов должна была отслеживать специальная система наблюдения, расположенная на спутнике, но техника и есть техника: работала она из рук вон плохо, и за сипами уследить не могла, сколько не бились над ней специалисты-наладчики. Поселенцы по этому поводу не заморачивались: на технику они изначально не рассчитывали, они рассчитывали на себя. Казаки с самого начала переселения поставили «линию», которая хранила колонистов от опасности лучше любой системы — на то они и казаки. Потому и долго пришлось вспоминать Серёжке, что были когда-то сипы-разбойники.

— Это правильно, — кивнул Игорь. — Встретить горячо, а потом догнать уцелевших и наказать.

— Догонишь их, — весело хмыкнул Серёжка. — Небось улепётывали как будто пятки салом намазаны. Не успеешь оглянуться, а они ужена своей территории.

— Так там и догнать.

— Найдешь их там. Затеряются среди своих и поди разберись, где разбойник, а где мирный пастух.

— А зачем разбирать? Нападали на нас? Нападали. Значит сами виноваты. Пострелять всех, кто под руку попадётся, чтобы в следующий раз знали, что бывает с теми, кто покушается на русские поселения. Хотел бы поучаствовать, а?

— Не… У нас так не делают… — задумчиво произнёс Серёжка, а потом вдруг лукаво стрельнул на Игоря глазами. — Я понял. Ты это нарочно предложил, чтобы показать, как врут, правда? Что мы на них не нападаем, а только защищаемся, а кто-то хочет сказать, что мы вроде как ходим потом на их территорию и убиваем всех подряд, просто ради страха, да? Вроде правда, а получается ложь?

— Гм… Думаешь?

— Ну да. А что ж ещё?

— Ладно, Серёжка. Поздно уже. Иди спать. А завтра мы всё решим.

— Хорошо, — согласился пионер, и отправился в класс. где давно уже спали на матах его товарищи по отряду, слегка недоумевая, отчего так сразу посерьезнел Игорь.

А Игорь действительно был очень озабочен Серёжкиной реакцией. Дело в том, что предложение пройтись карательным рейдом по туземцам было вполне серьёзным. На всех планетах, где местные жители были конфликтны, молодежь время от времени устраивала погромные рейды на их территории. Кое-где этих ударов туземцы боялись больше, чем ополченцев, охраны дворянских латифундий и даже регулярных войск. И власти и родители посматривали на это сквозь пальцы.

Сам Игорь дважды участвовал в таких налётах во время отдыха на Шумерле. В первый раз — из чистого желания испытать острых ощущений, а второй раз, на следующий год, уже по очень серьёзной причине. Незадолго до начала каникул умер губернатор планеты Домб-Добжанский. Игорь боготворил этого человека. Пост губернатора он унаследовал от отца, совсем молодым человеком девятнадцати лет от роду. И сразу развил кипучую деятельность по полной колонизации планеты.

Но это было лишь маленькой частью его замыслов, для которых была слишком тесной захолустная Шумерла. Добжанский пользовался любой возможностьюЈ чтобы пропагандировать, продвигать, обосновывать идею экспансии — в масштабе всей Галактики. Он был не просто чиновником, он был идеологом, лидером, человеком, каждому слову которого жадно внимали миллионы молодых и не молодых людей со всех концов Русской Империи. Миллионы лучших людей из лучшего материала. Миллионы, жаждущие славы, приключений, острых ощущений, ветра в лицо. Он был их вождём, их знаменем, их надеждой. По всей Империи ширилось движение за назначение Домб-Добжанского специальным советником Императора по колонизации и расширению влияния Империи с преданием ему самых широких полномочий для разработки программы экспансии претворения её в жизнь.

Решение об том ожидалось в самое ближайшее время, но вмешался нелепый рок: Добжанский умер. Умер страшной смертью: заразился бешенством, болезнью исключительно подлой. До появления явных симптомов её практически невозможно определить, а после — уже невозможно излечить. Скорбь, охватившую лучших людей Империи невозможно было описать словами. Игорь чувствовал себя так же паскудно, как и в тот день, когда узнал о смерти родителей.

Поверить в случайность было трудно. Почти сразу же после похорон Домб-Добжанского поползли слухи о том, что его убили, специально введя смертельный вирус. Не очень правда было понятно, кто стоял за убийством. Слизняки из оппозиции на это никогда бы не решились. Иномирян на Шумерле, находившейся в глубине владений Русской Империи, не водилось, если не считать аборигенов. А те, конечно, ненавидели губернатора до дрожи в лапах, да только лапы эти были коротки. К резиденции Добжанского их и близко не подпускали. Конечно, они могли попытаться организовать покушение во время поездок по городам и весям колонии, в которых энергичный губернатор проводил не меньше пяти дней в неделю, но где уж низшим существам преодолеть заслон Имперской Службы Безопасности. Это только со стороны казалось, что губернатора вовсе не охраняют: Добжанский запросто общался с людьми один на один, присутствовал на многолюдных собраниях, мог появиться в гуще народа на празднике или просто зайти в какой-нибудь трактир на окраине удаленного поселения — поужинать и переночевать. Далеко не каждый трактирщик был в состоянии опознать в скромном молодом дворянине известного на всю Галактику грозного губернатора.