Переплавка - Страница 2

— Ладно, пошли! — решил Валерка и решительно зашагал в сторону пляжа.

— А какие ещё есть версии? — продолжал расспрашивать Никиту Паоло. — И зачем они нужны, ведь с родниками всё так хорошо объясняется.

— Как зачем? — удивился польщенный вниманием Никита. — Это же история, там должно быть так, как на самом деле, а не как кому-то там логично кажется.

Если Валерка в свои четырнадцать ещё сомневался в выборе профессии, то двоюродный братец, не смотря на то, что ему совсем только недавно исполнилось одиннадцать, определился со всей детской решительностью, что непременно станет физиком-теоретиком и будет заниматься, как и родители, квантовой физикой. И как полагается настоящему ученому, был дотошен до занудливости.

Иногда это приводило к совсем неожиданным проблемам. Например, на уроке истории учитель обмолвился о какой-то "Велесовой книге", как о великом достижении древнерусской литературы, а Никита не нашел ничего лучше, как вступить с ним в спор, доказывая, что эта книга — подделка, написанная в начале двадцатого века, а потому никаким достижением быть не может. К удовольствию всего класса «дискуссия» затянулась до самого звонка, зато потом родителям Никиты пришлось изрядно поволноваться по поводу итоговой отметки сына, впрочем, совершенно напрасно.

К счастью, это случалось с ним не часто, а если и происходило в присутствии Валерки, то тот быстренько переключал внимание братика на что-нибудь другое.

Но сейчас мальчишка решил не вмешиваться: раз Паоло добровольно вызвался на промывание мозгов, то так тому и быть.

— Другая версия говорит, что название происходит от солеварен: в старые времена их было в этих местах очень много. Соль — Солотча. Тоже ведь логично. Правда?

— Правда, — согласился Паоло.

— А третья самая интересная. Когда татаро-монголы разорили Рязань, они дальше двигались южнее. Здесь, на правом берегу были очень густые леса, они сюда не забирались. В Мурмино, говорят, их не было никогда. А вот в этих местах они были. Зимой. Небольшой отряд татарских разведчиков заехал в лес. Командир посмотрел на мохнатые заснеженные лапы сосен и елей, на игру солнечного света на инеи и сказал: "Солот ча…". На их языке это означало "красивое место".

Валерка повернулся и ехидно дополнил:

— А Москва так появилась: ехал князь Юрий Долгорукий по берегу и вдруг говорит свите: "Здесь будет мос…". Хотел сказать, что мост. Но не успел: лягушка как квакнет. "Ква!". Получилось «мос-ква». Москва. И пришлось князю город основывать.

Все трое рассмеялись. А потом Никита пробурчал:

— Да ну тебя.

Но было заметно, что обида у него шутливая.

— А что, на языке этих татаро-монголов действительно "солот ча" означает красивое место? — спросил Паоло.

— В книге было написано, я не проверял. Да и проверить трудно, язык же с тех пор изменился. Я пробовал читать на старорусском языке, ну то есть на церковно-славянском. Так вроде бы почти все понятно, но большинство слов не знаешь, а угадываешь.

— С итальянским такая же штука, — подтвердил Паоло.

— Да с любым языком так…

— Эй, историки, хорош языками молоть. Мы купаться собрались или на конференцию научную. Неужели ничего повеселее придумать не можете?

— Да запросто, ты только попроси, — хмыкнул вредный Никита.

— Ну, попробуй, — снисходительно предложил Валерка.

Малыш на какое то время задумался и ребята шли молча, но едва они вышли из леса на прогалину, как он обернулся и хитро посверкивая глазами объявил:

— Итак, мы с вами находимся на Лысой горе.

Называние вполне соответствовало пейзажу: сосновый бор, густо покрывавший высокий берег долины Оки здесь отступал от склона, образуя изрядную песчаную «залысину».

— А там где есть Лысая гора, должны быть ведьмы, скажи, Паоло? У вас в Италии ведь так?

— Найк, у нас в Италии ведьмы давно повывелись, — уточнил гость, но Никита увлеченно продолжал.

— А ведьмы летают на метле. Но мы ведь мальчишки, а значит не можем быть ведьмами, поэтому вместо метлы… вместо метлы…

По ходу фразы Никита стряхнул с ног шлёпки, нагнулся, чтобы взять их в руку и закончил:

— Вместо метлы мы сделаем вот так!

И раскинув в стороны руки, словно крылья, мальчишка с дурашливым криком «а-а-а-а» помчался вниз по склону. Было такое впечатление, что он вот-вот взлетит.

— Вот сумасшедший, — пробормотал Валерка, и вдруг увидел краешком глаза, что Паоло тоже избавляется от обуви с явным намерением последовать за Никитой. Валерка возмущенно насупился, по его убеждению в четырнадцать лет бегать по склону горы было совершенно несолидно. Не солидно, но очень заманчиво, поэтому спустя несколько секунд оба мальчишки неслись по склону.

По закону подлости у Валерки заплелись ноги, он упал и оставшуюся часть пути проделал уже кувырком.

Никита с Паоло заливались хохотом.

— И ничего нет смешного, — пробурчал мальчишка, поднимаясь на ноги. — Вам бы так полетать.

— Ага, точно, — поймал на лету идею Никита, и тут же рванул вверх по склону почти с такой же скоростью, с которой летел вниз.

— Куда?! Никита, давай назад!

Паоло легонько тронул друга за руку.

— Да ладно, чего ты, пусть подурачится.

— Ага, тебе легко говорить. А я за ним присматриваю.

— И что с ним случится?

— Шею свернет…

Паоло промолчал, не желая спорить со столь вопиющей глупостью.

Добраться до вершины у Никиты терпения не хватило. Примерно на середине склона он кувыркнулся и покатился вниз. По сравнению со скоростным спуском Валерки это было жалким подобием, но у подножия Никита поднялся вполне довольным и с явным намерением повторить приключение.